Статья

(Окончание. Начало в №86)

Особое внимание следует уделить представлениям о. Николая Савченко о ходе подготовки антимонархического переворота в России, изложенным в разбираемой статье.

Начнем с прессы. Призывы к революции он находит только в газетах (часто нелегальных) революционных партий. В либеральных же изданиях автор наблюдает только «лишь весьма интеллигентную, едва заметную критику или иронию».

В качестве примера приводится – уж непонятно по наивности или в порядке тонкого издевательства – суворинское «Новое время» – крупнейшее в то время правое, монархическое, консервативное проправительственное издание. Действительно, в нем «в выпусках за конец 1916 года едва ли можно найти какие-то отклонения от патриотической позиции», ведь газета в то время занимала совершенно не либеральную позицию. «При Суворине «Новое время» превратилось в самую беспринципную из всех русских газет. В.И.Ленин называл ее «образцом продажных газет. «Нововременство» стало выражением, однозначащим с понятиями: отступничество, ренегатство, подхалимство» (ПСС, 5 изд., т. 22, с. 44). С 1905 – орган черносотенцев», - говорится в «Большой советской энциклопедии» о «Новом времени». В нем и впрямь можно углядеть «лишь весьма интеллигентную, едва заметную критику», только выдавать его за издание либералов, мягко говоря, некорректно.

«Критика» же фрондирующей публики носила совершенно иной характер. О. Николай прав в том, что прямых призывов к революции в либеральных изданиях не было. Такие публикации грозили официальным закрытием газет. Но в них и не было никакой нужды. Призывать к революции и бунту совсем не надо – достаточно целеустремленно и кропотливо изо дня в день создавать в обществе смутное недовольство всем и вся, убеждать обывателя в том, что правительство реакционно, бездарно и совершенно недееспособно, и что при существующей системе власти ничего изменить невозможно.

В этом номере в рубрике «Русская публицистика» публикуем статью проф. Н.Полторацкого, которая наглядно демонстрирует, скажем мягко, специфичность монархических воззрений проф. И.Ильина. Представляется особенно интересным, что с комментариями в данном случае выступает не критик, а апологет выдающегося русского мыслителя.

В первых четырех номерах журнала «Русское Возрождение» за 1978 год было опубликовано исследование профессора Ивана Александровича Ильина «О монархии». Оно вошло и в вышедшую теперь книгу Ильина «О монархии и республике».

Это исследование проф. Ильина – формально оставшееся неоконченным – есть результат научно-творческого труда, растянувшегося на несколько десятков лет: Ильин начал работу над этой темой еще в 1909 году, 26-летним молодым человеком, и продолжал с перерывами работать над ней до конца своей жизни (он умер в 1954 году, не дожив трех месяцев до 72 лет).

В «Русском Возрождении» были напечатаны те главы исследования, которые сам Ильин успел полностью обработать и набело переписать. Они представляют большую самостоятельную идейную и научно-исследовательскую ценность. Однако они не выражают учения Ильина о монархии и республике во всей его полноте. По указанию Ильина, в его книгу должны были войти также некоторые части его лекций «Понятия монархии и республики», читанных им в Русском Научном институте в Берлине в 1929/30 академическом году. Это указание Ильина исполнено: соответствующие части его берлинских лекций включены в его книгу «О монархии и республике». Некоторые главы задуманной им книги Ильину, однако, еще только предстояло написать. Но даже и в такой, законченной форме книга Ильина выражала бы полностью лишь принципиальную – религиозно-философскую, юридическую и историческую – сторону его учения о монархии и республике. Вопросы же политические – программные и тактические – вообще не должны были специально разбираться в этой книге. Поэтому читатель, который хотел бы получить представление о «всей» позиции Ильина в вопросе о монархии и республике, должен был бы принять во внимание также и другие труды Ильина, обратившись, в частности, к его публицистике.

100-летие с начала Великой (она же II Отечественная и I Мировая) войны стало поводом для российской власти наконец заговорить об этом историческом событии, получившим даже неофициальное название Забытой войны. Действительно, весь советский период «вспоминать» о ней было как-то не принято. «Империалистическая бойня», проигранная «отсталым царизмом», которая довела страдания трудящихся до такой степени, что терпеть сил уже не было, что и вызвало революцию. Ну а потом уже про «триумфальное шествие советской власти» - это куда важнее.

Сейчас ситуация, к счастью, поменялась. 100-летие Великой войны отмечается достаточно широко, в т.ч. и на самом высокой уровне (примечательно, что предыдущие юбилеи в 1994 и 2004 годах по советской традиции остались практически без внимания). Редкий областной центр остался без музейной выставки, приуроченной к годовщине. Вузы и научные институты, а также общественные организации отметились семинарами и круглыми столами. Во многих городах – в частности, Санкт-Петербурге, Москве, Кенигсберге, Нижнем Новгороде, Саранске и пр. – установлены памятники русским воинам IМировой войны.

Казалось бы, теперь все хорошо. Однако, применительно к Великой войне, как и к слишком многому в современности, можно говорить о половинчатости, недостаточности изменений. То есть из «совка», вроде, и вышли, но до России еще не дошли. «Империалистической бойней» войну называть перестали, но адекватных исторических оценок в общественном сознании она так и не получила.

Завершающийся 2014 год ознаменовался поистине беспрецедентным событием для российских монархистов и сочувствующих: снят документальный фильм о выдающемся русском мыслителе, писателе и публицисте, идеологе Народной Монархии Иване Лукьяновиче Солоневиче.

Полнометражная лента «Последний рыцарь Империи» (режиссер Сергей Дебижев, продюсеры Алексей Тельнов и Михаил Скигин) уже демонстрируется на больших экранах. Премьерные и специальные показы в Санкт-Петербурге, Москве, Минске, Екатеринодаре, Самаре, Ессентуках, Кенигсберге собирали внушительную (особенно для документальной картины) аудиторию – по 300-400 человек.

Премьера в Первопрестольной намечена на декабрь, но некоторые столичные СМИ уже отметились рецензиями (о ведущих петербургских и говорить не приходится).

Больше всего показов было, конечно, в Северной столице. Президентская библиотека, Константиновский дворец, Санкт-Петербургская студия документальных фильмов, кинотеатры «Родина» и Чайка» - на всех этих площадках после просмотра разгорались серьезные дискуссии о судьбах Отечества, о Монархии, о патриотизме и новой геополитической ситуации в мире. Фильм о человеке, который ушел в мир иной более 60 лет назад, оказался необычайно актуальным. Таким, собственно говоря, остается и творчество Солоневича.

Но фильм – не просто биографический. Это рассказ о том, что происходило с начала ХХ века с Россией да и со всем миром на примере одной человеческой судьбы. Беспрецедентным фильм можно назвать еще и потому, что «монархизм» в нем не просто историко-биографический (пусть и не много, но ряд вполне профессиональных картин такого рода уже есть). «Последний рыцарь Империи» - это фильм-памфлет, декларирующий (чтобы не сказать пропагандирующий) актуальность монархической идеи для России.

В начале своей статьи иерей Николай Савченко следующим образом объясняет необходимость появления этого материала:

«События Февральской революции определили жизнь России гораздо больше, чем на 100 лет. Революция стала изломом истории нашей Родины и началом самой страшной национальной катастрофы. Именно поэтому Февральская революция так важна для понимания. Но понимания этой трагедии в обществе нет. Вместо осознания ошибок и причин этого события, вместо покаяния, наше общество погружается в пучину многочисленных мифов».

Что ж, задача актуальная. Действительно, адекватно оценивать сегодняшний день и извлекать уроки на будущее без трезвого понимания, что происходило прежде, невозможно. Тем более, если речь идет о таком судьбоносном для судеб России событии, как Февральская революция, вызвавшая отречение св. Царя-Мученика.

О. Николай совершенно справедливо пишет в самом начале своего текста: «Именно в нашем народе, в глубине его, в самой толще его, были корни и остаются метастазы Февральской революции. Именно все наше общество виновно в ней, а не отдельные генералы-заговорщики, или Великие Князья, или иностранные разведки. Метастазы революции живы в нашем народе до сих пор».

С этим невозможно не согласиться, позиция здравая и вполне учитывающая реалии и духовный смысл этого исторического события. Согрешила вся полнота русского народа (конечно, не каждый отдельный человек, но некая решающая, критическая масса, причем во всех слоях общества). И только столь же всеобщее покаяние способно дать духовную основу для подлинного национального возрождения.

К сожалению, здравомыслия автору хватило только на преамбулу. Далее он, вопреки собственному утверждению, в течение всего своего отнюдь не краткого опуса целеустремленно доказывает, что в бунте и измене Николаю II виноват отнюдь не весь народ. Такие важные элементы социума, как дворянство – генералитет и офицерство, буржуазия и купечество, ученые и вообще образованная часть населения, а равно и духовенство, т.е. вся элита Империи – были верны Государю. Революцию же делали подстрекаемые радикальными партиями народные массы, вопреки героическому сопротивлению верхних слоев общества, которые до конца поддерживали Царя и монархию. В этом элите Империи всячески помогали наши героические союзники по Антанте, почитавшие делом своей чести принести максимальную пользу Российской Империи.

Редакция не полностью разделяет позицию автора этой статьи. Тем не менее, считая затронутую проблематику важной и актуальной, мы публикуем материал, надеясь, что это может стать началом серьезной и содержательной дискуссии.

(Окончание, начало в №№ 84 и 85)

Некоторые говорят, что армия была деморализована самим отречением Государя и после этого впала в анархию. Этот подход предполагает, что все солдаты верили Государю, но раз его удалили, они стали бунтовать против Временного правительства. Но это тоже ошибка.

Казалось бы, если Государь насильно отлучен от солдатской массы, солдаты должны немедленно поддержать его и организоваться и сплотиться в его присутствии. Но этого не было. Когда Николай IIприбыл в Могилев, уже 8 марта солдаты частей, охранявших ставку, собирались на митинги и выдвигали резолюции против офицеров. Они потребовали на своей сходке, чтобы министр двора граф Фредерикс и полковник Воейков немедленно покинули ставку. Солдаты даже угрожали Государю бунтом, если не произойдет их удаление.

Казалось бы, в ставке должны находиться наиболее преданные Государю и правительству солдаты. Со дня отречения не прошло и недели. Но и эти солдаты в ставке уже взбунтовались. Отрекшегося Императора поддерживали в эти трагические дни лишь офицеры и генералы.

Война, которую в России до 1917 года называли Великой и II Отечественной, в советской исторической «науке» получила официальное наименование «империалистической». Отображение народными солдатскими песнями массового героизма и патриотизма русских войск в этой войне оказалось при большевиках крайне неудобным объектом для изучения. Если исторических песен о событиях русско-турецкой войны 1877-1878 годов, записанных после ее окончания, уже тогда было опубликовано несколько десятков, то песен о войне 1914-1917 годов до сих пор напечатаны единицы. Почти все они – прочно забытые публикации записей, осуществленных еще во время боевых действий и успевших тогда попасть в печать, а также записи того времени, остававшиеся многие годы в рукописи и изданные только теперь. После октябрьского переворота на территории Совдепии недавний патриотический фольклор Царской армии опасно было даже записывать, а тем более – публиковать.

Первыми песенными откликами на начавшуюся войну с Германией и Австро-Венгрией стали текстовые приспособления к ее реалиям песен, ранее уже существовавших. Солдаты традиционно «опевали» в XVIII-XIX веках начало военных действий со Швецией, Францией, Турцией, перерабатывая привычную песню, возникшую, очевидно, еще в 40-х годах XVIII столетия.

Глава Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыня Великая Княгиня Мария Владимировна благоволила ответить на вопросы редактора газеты «Монархист» М.Кулыбина.

– Ваше Императорское Высочество, в этом году исполняется 100 лет с начала I Мировой войны. Эта дата будет достаточно широко отмечаться в России. Будет ли Российский Императорский Дом участвовать в праздновании юбилея?

– Страшная и скорбная дата начала первой глобальной войны будет помянута во всем мире людьми самых различных убеждений. Конечно, Императорский Дом, как и прежде, когда отмечались предыдущие юбилеи Великой войны, не останется в стороне, и будет стараться, чтобы память о подвиге русских солдат и офицеров сохранялась и чтилась должным образом, как на Родине, так и в других странах. В этот раз, слава Богу, и в самой России президент В. Путин и другие руководители государства во всеуслышание заявили, что «забытая» в нашей стране война должна в общественном сознании выйти из тени, а ее участники увековечены.

На Поклонной Горе в Москве будет воздвигнут памятник в честь воинов Великой войны, проект которого вызывает одобрение и с идейной, и с эстетической точек зрения. Я призываю всех соотечественников оказать посильную помощь в его сооружении.

Также я очень надеюсь, что в год 100-летия начала войны, совпадающий и с 700-летним юбилеем преподобного Сергия Радонежского, на Ходынском поле будет восстановлен храм во имя этого величайшего русского святого и воинский мемориал при нем.

Оригинальное название воспроизводимой статьи, написанной Леонидом Билинским в 1929 году, – «Молодятник». В ней он рассуждает о молодежи и свойственном ей нетерпении и кипучей энергии. Думается, однако, что мысли автора актуальны применительно к такому явлению как политический радикализм в целом.

1

Политические катастрофы подобны стихийным бедствиям. Но первые характерны не столь внешними разрушениями, сколь трудно восстановимым опустошением духовным. Как ни расценивать факт революции, она во всяком случае – бедствие, типичное безоглядным, с плеча, отрицанием авторитетов. С извращением устоявшихся норм жизни, с исчезновением привычных правовых скреп и общепризнанной морали, раскалывается и бытовая цельность человеческой личности.

Патологическая стихия стирает черты высшего порядка, опрокидывает внутреннее равновесие, обнажает зверя. Средний, непереобремененный культурой человек как-то вдруг, одним толчком откатывается к первобытности, к каменному веку. Государственные и общественные связи разрываются. Перестает ощущаться даже кровная, семейственная близость. Начала, на которых покоится человеческое общежитие, т. е. власть, закон, чиноначалие, начинают казаться ненужной выдумкой, и былое их существование представляется призрачным. То, что не проявляет силы или насилия, ускользает из реального расчета. Считаются лишь с тем, что в политическом или социальном «сегодня» действует физически. Низверженная во всех формах иерархия быстро истлевает в анархии.

И в сплетении внешнего безвластия с внутренним безначалием навязывает узлы прежде всего чувство бесконтрольности и безнаказанности.

Разумеется, как все чувства, так и это, со временем вступает в здоровую фазу. Однако, здесь не то существенно, что возмездие придет позже, но придет, а то, что в атмосфере никем не стесняемого и ничего не стесняющего умственного самомнения и психологического самозванства происходит нецелесообразное и несправедливое перераспределение социальных ролей.

Редакция не полностью разделяет позицию автора этой статьи. Тем не менее, считая затронутую проблематику важной и актуальной, мы публикуем материал, надеясь, что это может стать началом серьезной и содержательной дискуссии.

(Продолжение. Начало в №84)

На вопрос, кто осуществлял Февральскую революцию, и в советской, и в постсоветской, и в эмигрантской, и в зарубежной научной литературе всегда давался однозначный ответ. Разногласий здесь практически нет. Ее осуществляли рабочие и солдаты. Революция шла снизу. А главной ее движущей силой были партии эсэров, меньшевиков и большевиков. Они-то и стали основными выгодоприобретателями всех событий. При этом как эсэры, так и социал-демократы выступали под красными знаменами. Вот почему и у СССР, и у Февральской революции одно знамя – красное.

Революцию делали громадные толпы народа, а не какая-то группа высокопоставленных заговорщиков. К 28 февраля 1917 года в Петрограде бастовало 392 тыс. рабочих, к которым быстро присоединилось около 160 тыс. солдат петроградского гарнизона. Все без исключения воспоминания о февральских событиях говорят об огромных толпах народа на улицах. Весь центр столицы был запружен народом.